«Очень много бессмысленных жертв»

Я жил в Харькове. В Берлин приехал 6 марта 2022 года. Я актер. У меня два высших образования — режиссер театра анимации и актер драматического театра и кино. Все в Харькове. Я работал по профессии, преподавал какое-то время в университете жонглирование и классические дисциплины, актерское мастерство. Работал в группах, катался по миру.

«24 февраля увидел из окна, как горят Пятихатки»

23 февраля я общался со своим товарищем, который спросил меня, готов ли я к войне. Я ему ответил: «Ты что, какая война». Мы посмеялись, выпили. А еще до этого мне мать говорила: приди домой пораньше, выспись, потому что непонятно, что будет завтра. Соответственно я, как подобает, особо не послушал, не поверил.

24 февраля я был с дочкой в родительском доме. В 5 утра или раньше меня будет мать и говорит: «А чего ты спишь? Вставай, война началась. Не веришь — пойди посмотри в окно». А я живу на окраине Харькова возле леса, Белгород в 30 километрах. Я иду на кухню, смотрю в окно и вижу, как горят Пятихатки. Вижу огонь, слышу выстрелы. Все это рядом. Страшно, конечно. В голове моментально каша.

Мы собрали вещи, но думали, что это быстро закончится. Ждали. Я долгое время работал в Белгороде, в Курске, в Орле, был в Питере, много работал в России, у нас всегда были партнерские отношения. Всегда все материалы для выступлений, пиротехнику мы закупали в России. Мы много работали вместе на корпоративах. Я не знаю, где эти люди сейчас. Сейчас сложно поддерживать общение, сложно искать темы для разговоров. Также очень сложно говорить с людьми, которые в Украине. Это всегда выбивает, всегда возвращает назад и очень сложно двигаться дальше. Когда я начинаю быть там, мне очень сложно находиться здесь. Но мне нужно находиться здесь, в настоящем, потому что нужно что-то делать. Новая страна, новые законы, новые правила, новый язык. Здесь все сложно. У меня в Берлине новая взрослая жизнь. У меня есть дочка, была семья. Жена с дочкой живут в Германии давно. Я сейчас в Берлине с мамой.

Выпустили из-за ребенка

3 марта мы уехали — я, мама и дочка. Меня выпустили, потому что я был с ребенком. Это было путешествие, к которому я не был готов. Мы очень долго ехали, долго находились в неведении. Каждый человек, который меня встречал, пропускал дальше, но не упускал возможности сказать: «Ты можешь, конечно, ехать, но дальше тебя не пропустят». В Берлин мы добирались 40 часов через Львов и Польшу.

В Берлине я стараюсь работать. Пока что нахожусь как беженец в jobcenter, но работать надо. Ничего не делать очень сложно. Сразу накатывают мысли. Работа —это правильный вектор, правильное движение. Назад мне пока что нельзя — меня заберут в армию. Выпускали меня очень тяжело. У меня проверяли телефон, восстанавливали мессенджеры, звонили родственникам. Проверяли, почему я еду. Потому что я мужчина и мне 27 лет (KARENINA — было на момент пересечения границы).

Я остаюсь в Германии в ближайшем будущем. Возможно, я поеду куда-то дальше, но не сейчас.

«Я разочарован в людях»

Я очень расстроен и разочарован в людях. Я пацифист. Мне кажется, это нормальное настроение человека, когда он не хочет убивать других людей. Я не хочу убивать и не хочу, чтобы кто-то убивал кого-то. Независимо от того, какие это люди и какой национальности.

За историю существования нашей планеты было очень много войн. Но очень многие конфликты не перерастали в вооруженные, потому что люди умели думать головой и могли задействовать какие-то другие методы и способы. Возможно было это решить каким-то образом в формате договоренности.

Я общался с грузинами. Там очень многие люди восторгаются украинской стойкостью, волей к победе, боевым духом и всем остальным. Какой-то писатель говорил: «Мне было бы намного проще умереть, зная, что ты живешь, чем жить, зная, что ты умер». В данной ситуации очень тяжело. Мне не хочется восторгаться стойкостью нации, зная, что некоторые мои друзья погибли в первые дни. Это те люди, которые не должны были погибнуть никогда. Моя знакомая режиссер из Харькова, ее взяли на должность руководителя театра где-то в области. Когда началась война, она поехала помогать в Харьков и погибла от ракеты. Нашли ее через три недели.

Человеческая жизнь — это такая случайность. Не может человек выжить, когда в здание попадает ракета. Он один не может ни на что повлиять. Человек это небомбоустойчивое существо. Очень много бессмысленных жертв. Я разочарован тем, что очень сильно возвышают борьбу, но при этом абсолютно не ценят человеческие жизни. Ни с какой стороны. Но у меня нет рецепта, как это прекратить.

У людей, которые покинули свою родину сейчас по понятным причинам есть несколько вариантов. В каждом человеке присутствуют два чувства —почему я сюда попал и зачем я сюда попал. Когда ты думаешь почему, ты начинаешь думать о войне, о людях, которые там остались. Начинаются все эти вещи, которые называются синдромом выжившего. На мой взгляд, правильно спрашивать себя «зачем», потому что этот вопрос дает тебе возможности. Открывает перед тобой какую-то историю будущего. Нужно искать не причину, почему ты сюда попал, а что это тебе может дать. Потому что почему и так понятно, и это не радует.

Сейчас мне надо помочь самому себе. Это в приоритете. За дочку я спокоен, у нее все хорошо, потому что у нее есть мама и очень много родственников со стороны жены. Главный момент — поставить себя на ноги. И тогда я смогу помогать кому-то еще.

У меня есть отторжение к политической составляющей, к определенным людям, которые стоят у верхушки РФ. Потом что человек, который находится при власти такое огромное количество времени, совершает такие глупые ошибки, непонятно чем руководствуясь. Это очень глупо. Очень непродуманно. Явно, у всех что-то идет не по плану. Но «не по плану» — это человеческие жизни. Я больше люблю животных, чем людей. Но мне не за что не любить каждого человека с русским гражданством, потому что он не способен сам лично повлиять на что-то. Это как судить по обложке. Это глупо.

Интервью 10 ноября 2022 года вела и записывала Татьяна Фирсова. Стенограмма: Татьяна Фирсова и Анастасия Коваленко. Перевод на немецкий: Ольга Кувшинникова и Ингольф Хоппманн.

Об интервью

Задача серии KARENINA — дать возможность высказаться очевидцам из Украины и России. Мы не только хотим узнать, что пережили одни, спасаясь от войны, и другие, скрываясь от преследований, что переживают те и другие, находясь в эмиграции. Мы хотим понять, как мыслят эти люди. Поэтому мы просим их рассказывать нам не только о пережитых событиях, но и о том, что лично они думают о происходящем сейчас в Восточной Европе.

Все наши собеседники и собеседницы — разного возраста и образования, у них разные родные языки и разные профессии. Их объединяет одно — желание рассказывать нам свои истории.

Интервью длятся от 20 минут до двух с лишним часов. Многие рассказывают с удовольствием и говорят очень свободно, другие более сдержаны. Мы задаем вопросы, требующие развернутого ответа, и предлагаем людям рассказывать, а не просто коротко отвечать. Из-за этого тексты зачастую получаются очень объемными, но в то же время — более открытыми и насыщенными. Стенограммы интервью мы по необходимости сокращаем, в первую очередь для того, чтобы их было легче читать. Стиль собеседников полностью сохраняется — так рассказы остаются аутентичными, подлинными. Чего мы и добиваемся – ведь это личные свидетельства о «побеге и изгнании» в центре Европы.